02.09.2015

Как падение юаня отразится на мировой экономике?

Продолжающееся несколько дней подряд снижение курса китайской валюты вызвало опасения, что Китай вступает в валютную войну с целью повысить свой экспорт.

Однако такие активные действия Пекина на валютном рынке вызывают опасения у международных трейдеров.

Об этом ведущий программы «Пятый этаж» Леонид Лунеев беседовал с Наталией Орловой, главным экономистом «Альфа-Банка», руководителем центра макроэкономического анализа.

Леонид Лунеев: Мы сегодня говорим о падении курса юаня, но если посмотреть на графики, а я не поленился это сделать, то оказывается, что китайская валюта опустилась не ниже уровня 2011 года. И не факт, что опустится еще ниже, потому что хотя тенденция есть, падение ведь может и остановиться. Может быть, пугает нас не понижение курса, а сама тенденция?

Наталья Орлова: На самом деле, мне кажется, что действительно пугает неожиданность события, потому что это ослабление происходит первый раз с 1994 года, т.е. за последние двадцать лет. Поэтому можно сказать, что это событие валютного рынка Китая. Поскольку последнее время рынки были очень озабочены состоянием китайской экономики, то такие действия Центрального банка Китая не могут не привлечь к себе внимания и не спровоцировать такую череду рассуждений, о которых вы упомянули в начале программы.

Л. Л.: Последствия, на самом деле, были не шуточными: и азиатские рынки пошатнулись, и американский рынок отреагировал. Только в России раздаются разговоры о том, что ослабление юаня лишь способствует росту китайского экспорта (собственно, задача ослабления в этом и видится) и оживлению экономического роста Китайской Народной Республики. Российские финансовые власти убеждены, что в конечном итоге это благотворно отразится на глобальных сырьевых ценах, в том числе на нефть, и будет даже способствовать укреплению рубля. Вы согласны с такой позицией?

Н. О.: Сейчас есть некая развилка в интерпретации происходящего в Китае, потому что рынки в целом не очень доверяют статистике, которая приходит из Китая. Не далее, как две недели, назад рынки были очень обеспокоены значительным падением ВВП за второй квартал в Сингапуре, где было сжатие экономики на 4,6%, и восприняли это как косвенный признак того, что ситуация в Китае плохая. Поэтому первая линия восприятия того, что происходит в Китае, — это беспокойство по поводу того, что приходится идти на такие радикальные меры, как ослабление валюты. С другой стороны, долгосрочно, если эта мера будет успешна (а она, наверное, будет успешна в случае, если все остальные страны не включатся и тоже не начнут раунд ослабления своих валют), китайский экспорт сохранит и даже увеличит свою конкурентоспособность. Стабилизируются, правда, неизвестно на каких уровнях — 7% или, может быть, и ниже, темпы роста китайской экономики, и это, безусловно, окажет поддержку росту.

Л. Л.: В качестве преамбулы к моему следующему вопросу я хотел бы напомнить, что называть китайский рынок свободным можно, наверное, с очень большой натяжкой, потому что коммунистическая партия весьма внимательно следит за ситуацией. Вопрос: захочет ли она вмешиваться с целью скорректировать курс национальной валюты, как это делала некоторое время довольно успешно Россия, искусственно поддерживая курс рубля, или это не входит в планы китайских властей? Захотят ли они вмешиваться в его работу или то, что мы видим, — это уже и есть вмешательство, это сделано с ведома, согласия и по решению властей?

Н. О.: Мне кажется, там есть присутствие властей с точки зрения управления финансовыми рынками. Воздействие на валютный рынок очень значительно. Китай — это страна, которая находится в состоянии валютного контроля, где нет полной свободы в движении капиталов. В последнее время, когда финансовые рынки менее стабильны и начали падать, в Китае преобладает административный подход к решению проблем, и изменение валютной политики, которое мы видим, — это тоже достаточно управляемый процесс.

Л. Л.: В России много говорили о том, что крах доллара, евро неминуем, и в пример всегда ставили юань. Совсем недавно всерьез обсуждался вопрос о создании совместной с Китаем валюты на основе рубля ли, юаня ли. Можно сказать, что падение и той, и другой валюты эти надежды похоронило?

Н. О.: Дело не столько в падении валютного курса юаня, сколько в состоянии китайской экономики, потому что очевидно, что сила валютного курса является отражением силы экономики. Когда у экономики не хватает резерва роста, тогда начинают включаться такие механизмы, как ослабление валютного курса. Сейчас все это происходит в непростых условиях не только для российской, но и для китайской экономики. После 2014 года у нас нет вариантов. Россия в некотором смысле по умолчанию стала более сфокусирована на Китае как на своем основном торговом партнере, с которым есть потенциал для развития связей. Такие тесные отношения с Китаем будут нести значительные риски, что мы уже видим через динамику цен на нефть.

Л. Л.: Коль вы сказали о динамике цен на нефть и привязанной к ней динамике цен на газ (так уж структурированы эти цены в отношениях между Россией и Китаем), я хотел бы спросить: таким проектам, как газопровод «Сила Сибири», ничего не грозит в ближайшей перспективе? Если мы говорим о том, что экономика Китая тормозится, это напрямую значит, что им нужно меньше газа и нефти. Где они их покупают? — В России. Значит, будут покупать меньше или по меньшим ценам. Тогда я не вижу причин для оптимизма у некоторых российских аналитиков, которые говорят, что все это очень полезно как для экономики Китая, так и России.

Н. О.: Создание газопровода находится в первой фазе. Это означает, что проект подписан, отчасти финансируется. В процессе создания транспортной структуры мы увидим, что это оказывает определенное положительное влияние на динамику инвестиций. В этом смысле можно говорить о том, что определенная польза есть. Во-вторых, «Сила Сибири» — это проект, который позволяет России диверсифицировать поставки на внешний рынок и иметь возможность для маневра. Если, например, в Европе ситуация будет дальше ухудшаться, тогда мы сможем больше опираться на китайский рынок. В этой идее ничего плохого и опасного я не вижу. Третий момент: экономика России будет находиться в стагнации в ближайшие годы. Это значит, что внутреннее потребление нефти и газа вряд ли будет значительно увеличиваться, и, таким образом, даже небольшого роста добычи в России будет достаточно, чтобы удовлетворить новые экспортные потребности.

Л. Л.: Давайте вернемся к китайской экономике. Если руководство страны и банк приняли решение о снижении курса национальной валюты, то очевидно, или хотелось бы верить, по крайней мере, что есть какой-то план. Как вы думаете, в чем он заключается: это временная мера с тем, чтобы подбодрить экономику, или это какие-то далеко идущие стратегические решения?

Н. О.: Думаю, что основной эффект ожидается с точки зрения динамики китайского экспорта, потому что, в отличие от многих других экономик развивающихся рынков, у Китая внутреннее потребление ориентировано и опирается на внутреннее производство. Это означает, что эффект девальвации будет не очень агрессивно транслироваться в инфляционное давление. С другой стороны, с точки зрения конкурентоспособности экспорта, из динамики курса возможно будет извлечь максимальный эффект. Это не крайняя мера, но, безусловно, мера очень сильная.

Л. Л.: Если подводить некий итог, кто, с вашей точки зрения, помимо очевидного — китайских экспортеров, выиграет от ситуации со снижением курса, а кто окажется в самом большом проигрыше?

Н. О.: Наиболее пострадавшими могут оказаться страны Латинской Америки, т.к. китайская экономика сильно связана с экономикой США и в значительной степени ориентирует свои поставки на американский рынок, а, как известно из истории, рынок США традиционно обслуживался экономиками стран Латинской Америки. Поэтому наиболее очевидным кандидатом в пострадавшие является Мексика.

Л. Л.: То есть в силу повышения конкурентоспособности китайских товаров.

Н. О.: Да, совершенно верно, это та экономика, которая может уступать китайским товарам свою долю на американском рынке. С точки зрения выигрыша можно говорить про Азию вообще, если сработает ставка на слабый юань. Мне кажется, что если ослабление юаня поддержит Китай, то это будет благом для всей мировой экономики. Если в Китае произойдет жесткая «посадка» экономики, то негативный эффект от замедления Китая коснется абсолютно всех: и тех, кто поставляет нефтяные ресурсы, и все страны развивающихся рынков. Мировое сообщество должно положительно оценивать любые усилия китайского руководства по поддержанию своей экономики.

Л. Л.: То есть мы, грубо говоря, как покупатели, Китай как продавец, снижающий цены на свои товары — вот вам и рыночные отношения в чистом виде.

Н. О.: По большому счету, мы все в той или иной степени связаны с китайской экономикой. Сейчас мир вообще стал очень взаимосвязан, но благополучие Китая как очень быстрорастущей экономики воздействует абсолютно на всех.

Источник:Новости Mail.Ru